Почему у кобзона нарисованные брови

Кобзон – это эпоха, Кобзон – это легенда. Имя Кобзона уже давно стало нарицательным, это такой собирательный образ советской эстрады.
Для нас в 70-е годы не было ничего хуже. Кобзон, Хиль, Гуляев, Магомаев, Лещенко… Несмотря на то, что некоторые из названных певцов в профессиональном плане дадут фору Кобзону, тем не менее именно Иосиф Давидович стал фирменным знаком, символом эпохи.
Оглянемся на долгий и тернистый путь этого человека к вершинам Олимпа…
У него было очень тяжёлое детство. За год до войны многодетная еврейская семья Иосифа переезжает во Львов из родного Донбасса.

Сегодня мы все понимаем, насколько опрометчив был этот шаг. С началом войны Иосиф с братьями и мамой чудом успевают эвакуироваться, переезжают в Узбекистан. Там проходит детство будущего певца.

После войны они возвращаются на Украину, но отец находит новую любовь, и в семью не возвращается. Трудно представить как нелегко им пришлось…

Через какое-то время мама Иосифа, Ида Исаевна находит нового мужа – фронтовика Моисея Раппопорта. Так у Иосифа появилось ещё два сводных брата.

Вспоминает первая жена Иосифа Вероника Круглова:

– Очень красивый широкоплечий мужик, здоровый такой, чем-то напоминающий актера Тони Кертиса, игравшего в фильме “В джазе только девушки”.
“Деточка, – говорит, – как же ты попала в такую страшную семью? Как влипла?” Я знала, что ответить: “Мне-то что, соскочу скоро, а вот как вы жизнь с ними прожили?” – “После смерти жены остались двое сыновей. У нас, у евреев, – рассказывал старик, – принято свататься. Невест было много, но хотелось, чтобы избранницей стала женщина с детьми, которая смогла бы принять в дом и моих сыновей. Так и женился на твоей свекрови. У нее самой было трое детей, потом она родила еще дочку. Но все дети ушли из дома, не смогли ужиться с этой женщиной”.

Именно в это время юный Иосиф понял, что в этой жизни нужно иметь зубы и локти, нужно выживать, уметь за себя постоять. Он занимается спортом, увлекается боксом, поёт в самодеятельности.

Умение петь пригодилось в армии. Там способного бойца определили в ансамбль песни и пляски Закавказского Военного округа.

После службы Иосиф уже знает что станет делом всей его жизни. Он активно ищет локомотив, который помог бы ему взлететь на Олимп. Таким счастливым билетиком для Иосифа становится Аркадий Островский, пианист и аккордеонист, автор песен. Он привлекает молодого певца для исполнения своих песен. На фото она в Артеке

Потом в жизни Кобзона появилась Пахмутова и Добронравов, он выступает в цирковом представлении “Куба – любовь моя”, становится узнаваемым и даже популярным.

Вместе с Пахмутовой молодой Кобзон посещает комсомольские стройки Сибири. Здесь он уже отчётлтво понимает, что нужно для успешной карьеры. Нужны связи, нужно “уметь дружить”, быть “в струе”, на острие борьбы – это и ударные стройки, позже – Афганистан, Чернобыль. Конечно, это труд. Но, иначе никак. Иначе тебя забудут как Виктора Кохно, с которым он пел дуэтом

Или Вадима Мулермана, к которому позже ушла его первая жена…

Надо работать, надо лбом пробивать стены, рвать зубами…

Вспоминает Иосиф Кобзон:
И как только у меня появилась квартира, в 1965 году я женился на Веронике Кругловой – солистке Ленинградского мюзик-холла, которая, прославилась песней Островского «Возможно, возможно, конечно, возможно…» и песней Фельцмана «Ходит песенка по кругу». Вероника была красивая женщина. Очень. Но жизнь наша не сложилась. Она работала на гастролях со своим коллективом, а я гастролировал со своим. Так в постоянных разъездах мы прожили около двух лет, выясняя при съездах: с кем спал я и с кем спала она? Разумеется, ничего не выяснили и… в конце концов расстались.

Сама Вероника Круглова вспоминает с чего началось их знакомство:
– Он вам сразу глянулся? – Как певец – категорически нет. Он был не очень пластичным и совсем не артистичным. Пел, как голосили тогда многие. Ничего особенного в нем тогда не было. Стоял на сцене истуканом, будто аршин проглотил, и натужно извлекал из себя звуки: “А у нас во дворе…” Это сейчас он стал великолепным певцом и исполняет песни намного лучше, чем в молодости. Как на мужчину я на него тогда не засматривалась. К тому же на том концерте он украл у меня ноты. Великолепный мелодист Станислав Пожлаков незадолго до того написал песню “Топ-топ, топает малыш”, первой исполнительницей которой я и стала. В моей сумочке лежал ее единственный авторский клавир. Кобзон каким-то образом ухитрился эти ноты спереть.

– С чего вы взяли, что их стащил именно Кобзон? – Знакомые артисты рассказали, как он ковырялся в стопке нот. Пришлось позвонить ему в гостиницу “Октябрьская”. “Да, мой музыкант случайно взял ноты. Прошу прощения. Можете забрать их в любое время”, – произнес он надменно. Я же была приучена мамой, что ходить к мужчинам в гостиницу неприлично. “Нет, – отвечаю, – сейчас подъеду к гостинице. Пожалуйста, спуститесь и принесите ноты”. Просьбу он выполнил. Не успел Пожлаков написать второй клавир и оркестровку, как наша песня была быстренько записана в Москве Кобзоном и Миансаровой.

Вот ведь как бывает, ноты украл, а потом мужем стал. Не поймёшь этих артистов. Или обиженных женщин))

Вероника Круглова:
А потом поехали в Ялту отдохнуть перед свадьбой. К тому времени я была уже “хорошо беременна”. Но когда приехали в Крым, нас уже поджидала его мамаша, поразившая всех совершенно безумным поступком: она привезла туда Иосифу какую-то невесту по имени Света. Кобзон возмущенно негодовал: “Мать, у меня есть жена! У нас будет ребенок! Оставь нас в покое! Никогда на твоей Свете не женюсь!” Но упрямая Ида Исааковна сняла квартиру рядом с нашей гостиницей. И по-прежнему частенько оставалась спать вместе с нами, прямо в гостиничном номере. Не стесняясь, ложилась между молодыми супругами посередине широкой кровати. В подобное варварство верится с трудом. Мать с сыном общались между собой в моем присутствии так, будто никого рядом вообще не было. Всю жизнь буду помнить дикие слова этой женщины: “Есик, ты посмотри на нее, все время блюет, на лице пятна выступили. Оно тебе надо? Тебе нужны эти фанятские (русские) дети?” Вначале мне наивно казалось, что мать и сын – не одно и то же. Но Кобзон однажды покаялся перед ней: “Разве я мог на чем-то настаивать! Это Вероника хочет оставить ребенка!” Я зарыдала безутешно. Иосиф, видимо, уже доведенный до отчаяния мамашиными “страданиями”, как-то заявил: “Я все решил, едем в Москву. Ты делаешь аборт, потом сразу расписываемся. В противном случае – рассчитывай на свои силы”.

Трудно сказать, что тут правда, а что нет, но очевидно одно, обтда у первой жены осталась на всю жизнь.
Впрочем, как и у второй. Людмила Гурченко, ставшая второй женой Кобзона, так до самой своей смерти не разговаривала с бывшим супругом…
Но, у неё -то характер не дай Боже, это все знали… Даже по выражению лица…

Иосиф Кобзон:

Говорят, давайте примеры, чтобы было яснее, почему вы расстались. Какие примеры? Что? Я должен в постель вас приглашать? Просто было много проблем. Ну вот и начиналось выяснение отношений… Ты с кем? А ты с кем? То она задержалась, то я задержался. Постоянные такие подозрения… Я не могу сказать, что я больше давал поводов! У нее тоже было достаточно возможностей, так сказать, поддаваться соблазну… Короче говоря, не сложилось… Но, к сожалению… к огромному, не сложилось до такой степени, что по сей день мы никогда еще, так сказать, не поздоровались друг с другом, хотя и прожили три года – с 67-го по 70-й…

В 1970 году, когда мы уже расстались с Людмилой Марковной, я купил пижонства ради старый американский «Бьюик». Мне хотелось показать ей свою независимость.
Но, на шикарный автомобиль клюнула молоденькая провинциалочка Нелли.
Ёе мама специально привезла в Москву, что бы подобрать 20-летней красотке успешного мужа. И надо сказать, что карта легда удачно. Для всех. Они вместе уже больше сорока лет)

А в профессиональном плане Кобзон уже стал не просто певцом, а полпредом советской эстрады. Он хорошо усвоил, что в Советском союзе моло просто петь песни.
Нужно держать нос по ветру, нужно быть в нужное время в нужном месте, нужно светится рядом со знаменитыми и влиятельными людьми.
Позже точно так же молодые исполнители мечтали приблизиться к нему…

И конечно, все знают о добрых отношениях Кобзона с извесными криминальными авторитетами – Отари Квантришвили, Аликом Тохтахуновым, Михасём и многими другими.

Кобзон:
Я никогда не скрывал своих взаимоотношений с теми людьми, с которыми знался. Я дружу не с должностями, а с людьми. И для меня не важно, кто они – водители, афганцы, министры и т. д. Если кто-то мне симпатичен и мне интересно с ним общаться, я с ним общаюсь! Но, наверное, исходя из принципа «скажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты», это кого-то все-таки наводит на мысль, на связь с русской мафией. А если у меня друзья и те, и другие? Тогда что?

Я знаю практически всех, так сказать, популярных лиц, подозреваемых в криминалитете, но в отличие от моих коллег по певческому цеху, которые тоже их всех знают, которые тоже все с ними фотографировались… в отличие от них я никогда не скрывал, что знаком с этими лицами. Тем не менее из этого многие делают вывод: «А-а-а… раз он с ними знаком, значит, они вместе что-то делают».

Обо мне невероятное количество грязных слухов. Дошли они даже до Америки. И вот удалось выяснить, что эти сообщения о моем криминальном имидже поступили в Соединенные Штаты не откуда-нибудь, а из России, из силовых структур. В свое время начальник РУБОПа Москвы Климкин Николай Иванович подтвердил, что были отправлены такие данные. И заместитель Алмазова, начальника налоговой полиции, генерал Яновский (если правильно помню его фамилию), относившийся ко мне с уважением, тоже по секрету показал мне закрытую информацию. Это был такой печатный листочек с указанием «Секретно. Для служебного пользования», где было написано: «Кобзон Иосиф Давыдович, 1937 года рождения, еврей, трам-тарарам владеет…» И перечисление, чем я владею в Москве. Получалось, что пол-Москвы – это мое имущество. То, о чем говорилось в американском файле, повторялось и здесь, а именно: наркотики, публичные дома, казино, гостиницы, супермаркеты и пр.

Увидев это, я сказал: «Какой ужас! Да ведь за каждую строчку этого письма меня можно сажать и расстреливать». А генерал в ответ: «К сожалению, я не могу сказать, где еще находятся эти письма». Я говорю: «А у Вас-то оно как появилось? Не с неба же оно упало?» «Нет, – говорит он, – это есть во всех кабинетах силовых и правоохранительных структур». Тогда я спросил: «И что, никто не может меня защитить от этого? Или, наоборот, посадить меня?» Он говорит: «Ну что Вы? Вы нормально свободно можете работать…»

А здесь Иосиф Кобзон уже в другой компании

Так или иначе, это человек системы. А она у нас такая. Многогранная…