Моя дочь делает мне макияж

Косметикой я заинтересовалась лет в тринадцать-четырнадцать: начались сильные высыпания и я пыталась
замазывать их. Потом увлеклась гот-культурой и начала краситься всерьёз: лицо на пару
тонов бледнее, подводка, лёгкие синяки мамиными тенями, брови в нитку.
Тогда же началось осознание собственной сексуальности, которую мне хотелось показывать, поэтому я обзавелась красной помадой. Родители были против — нет, меня
не ругали и скандалов не было, но если меня ловили с макияжем, то приходилось умываться.
Диалога на эту тему не получалось: девочка из приличной кавказской семьи — ну какой макияж в тринадцать лет. Мне даже не разрешали красить ногти и прокалывать уши.

Скоро я додумалась до
того, что косметику можно носить с собой в школу, краситься после уроков и перед
возвращением домой умываться у подруги. Но этот лайфхак едва не довёл до сердечного
приступа маму: как-то раз на родительском собрании ей публично
сообщили, что после уроков её дочь-отличница красит губы в красный и удаляется в обществе
неизвестных парней в закат — помада была, парней не было, но влетело мне тогда от души.
Зато спустя три-четыре года папа, заявив, что у его дочки должно быть всё самое лучшее, повёл меня в
недавно открывшийся MAC и чуть ли не лично следил, чтобы я не
покупала косметику абы где.

Я визажист, и из-за работы у меня дома всегда полно косметики, SFX-средств и продуктов для укладки. Я часто
крашусь сама, крашу мужа для ютьюб-роликов, иногда ко мне домой приходят на мейк друзья,
и, конечно, детям всё это страшно интересно — особенно когда доходит до фейс-арта. Когда
Эрик был совсем маленьким, я веселилась и рисовала ему усы карандашом для глаз, а года в четыре он впервые выпросил аквагрим. С тех пор он иногда любит нарисовать себе на лице что-то
абстрактное и невероятное — иногда это выглядит очень красиво. Вообще, детский наивный арт — отличное вдохновение.

Ситуации, чтобы он захотел для себя что-то выходящее за пределы одобряемого обществом
мальчикового ухода или фейс-арта, в моей жизни ещё не было, и пока я не представляю,
как правильно на это реагировать. С одной стороны, я не вижу ничего предосудительного в
мужском макияже и вообще стараюсь избегать в воспитании детей формулировок «ты же
мальчик, ты же девочка». С другой стороны, далеко не во всех семьях дела обстоят таким
образом, а дети могут быть очень жестоки: накрашенные ногти или лицо у мальчика даже в
московской школе могут вызвать негативную реакцию, так что и с последствиями придётся справляться ещё долго. Но у меня есть ощущение, что всё постепенно меняется.

Диана любит всё блестящее и не разрешает стричь её волосы. Пару месяцев назад она
выпросила свой первый лак для ногтей — просто блёстки, но бабушка с дедушкой при встрече
были не в восторге. Если сын в детстве побаивался, когда я делала маску из глины или
красила губы в чёрный цвет, то Диана только восторженно смотрит и просит сделать ей то же
самое. Пока не делаю, для чувствительной и нежной кожи двухлетней девочки это, пожалуй, не
самое лучшее решение. Но дочь не унывает и делает мейкап сама: клеит себе на лицо
кристаллы, мини-наклейки или рисует фломастерами.

Мне нравится, что она разделяет мои
увлечения: как-то раз мы пошли в «Л’Этуаль» и, пока я что-то покупала, она ловко пояснила за
хайлайтер консультантам. Но думаю, что когда она станет старше и, возможно, начнёт
реализовывать своё желание нравиться через макияж, я тоже могу начать беспокоиться. И дело
не в том, что ты как родитель не готов к взрослению ребёнка: до тех пор, пока мы живём в
обществе, где есть порочный конструкт «сама виновата», «надела короткую юбку», «ярко накрасилась», эта реакция вполне понятна.

Я в детстве очень хотела краситься, но почему-то была уверена, что меня за это будут сильно ругать. И скорее всего, отругали бы, но не потому что детям краситься рано, а потому что
косметика на закате СССР была на вес золота. Когда мне было семь лет, мы с одноклассницей пошли к ней домой, играли во что-то, а потом нашли косметику её мамы и как давай краситься!
И тут звонок в дверь. Мы перепугались, кинулись бегом смывать. Оказалось, что родители волновались, что меня нет дома, папа пошёл
меня искать, закономерно нашёл у Иры и серьёзно переживал, что мы не открываем — мало ли что-то опасное затеяли. В итоге папа сразу всё понял, конечно: смыть макияж не такое простое дело. Прошло тридцать лет, а он до сих по смеётся: «Ну как
вы с Иркой тогда решили накраситься и всех напугали!»

Моему сыну почти четыре года, ему интересна косметика как красящее вещество: пальцем
потыкать, размазать, крем выдавить. Естественно, храню высоко, чтобы не остаться без,
собственно, продуктов и не убить квартиру. Но удаётся не всегда. В недавнем отпуске он за
пару секунд открыл мамину тонированную солнцезащитку и выжал полтюбика в
полуторалитровую бутылку с водой.

Но всё же задачи косметики он тоже понимает: «О! Ротик красный у мамы! Красиво! Я хочу
такой красный ротик!» Обычно я говорю, что когда будет карнавал, обязательно сделаем, как
он захочет, хоть красный, хоть зелёный. На праздники и карнавалы у нас в Барселоне и
правда детей красят, и обычно это не «девочки — бабочки, мальчики — Халки», а, например,
одинаковые красные щёчки-яблочки для всех.

До трёх лет он очень хотел
накрасить ногти и даже пытался это сделать фломастерами — тогда я достала разноцветные
лаки и аккуратно накрасила ему сама. Получилось очень мило и весело: жёлтый, красный,
синий, зелёный, фиолетовый. Это ещё и совместное проведение времени: выбирать цвета,
сидеть и держать ручки аккуратно, потом ждать, когда высохнет. В школе он произвёл фурор в
хорошем смысле слова — все были в восторге. Пара негативных комментариев мне прилетела
закономерно из русскоязычного фейсбука от незнакомых женщин — но на это я не обращаю
внимания. А ещё мы как-то зашли в большой магазин косметики, и на одном из стендов, пока я
отвлеклась, он взял помаду и накрасил ею губы модели на фото!

Ухаживающей косметики у него полно своей — у Кристофера полно средств для волос,
кондиционеры, маски, увлажняющие кремы, солнцезащитные средства свои, естественно,
зубная паста. У нас в семье нет установки, что мужчинам полагаются только мыло и дезодорант.

дочери Полина и Марта, внучка Есения

Я начала интересоваться косметикой лет в шесть — за окном Советский Союз, отношение к
декоративной косметике сложное и неодобрительное, даже в случае с девушками постарше и
женщинами: во-первых, практически ничего нет в продаже, во-вторых, не дай бог ты взяла
лак для ногтей поярче или что-то ещё. Конечно, мне всё запрещали. Так что мои первые
опыты с макияжем проходили втайне от мамы — пока она была на работе, я пользовалась её средствами. Хотя сейчас я могу сказать, что мама почти ничем не красилась — у неё была
ленинградская тушь, чёрный карандаш и яркая помада. Тональников в те времена ещё не было
в широком доступе.

Я парикмахер и в бьюти-индустрии уже много лет, так что вполне естественно, что мои девочки
хотят у меня учиться — я провожу им мастер-классы, они внимательно слушают, им всё это
очень интересно. Хотя из-за тяги к знаниям и экспериментам случались и смешные истории.
Однажды я вернулась домой и обнаружила, что шикарные волосы Полины исчезли. А вместе
с ними и ресницы. Сначала она молчала, но потом мы нашли волосы, припрятанные
под диван, и тогда дочь призналась, что решила отрезать их, чтобы стать ещё красивее —
мама же стрижёт людей.

Моя старшая дочь Полина осознанно начала краситься лет в тринадцать, я не запрещала, наоборот —
подсказывала и помогала, и возможно, поэтому период прошёл у нас гладко, без сюрпризов и
скандалов — не думаю, что запреты в таких простых вещах могут вообще к чему-то хорошему
привести. Это далось мне легко, потому что желание чувствовать себя красивой мне понятно, как и
желание самовыражаться через стиль и макияж. Младшая Марта увлеклась в четыре, а внучке всё это стало интереснее гораздо раньше. Есении всего год и восемь месяцев, но, кажется, она уже
сейчас может накраситься по полной, если захочет.

Я начала краситься лет в тринадцать — и сразу ярко и основательно, чёрные смоки на каждый день и всё в таком духе. По времени это совпало с первыми прогулянными уроками и началом моего
подросткового протеста, так что родителям, наверное, пришлось несладко. Мама не
комментировала моё поведение и внешний вид негативно, просто мудро придерживалась
позиции «дочка экспериментирует — не буду ей мешать», за что ей большое спасибо. При этом
она сама всегда была накрашена очень минималистично и аккуратно — слегка подчёркивала
глаза или губы. А вот папа был мной недоволен и всегда ставил маму и её мейк в пример — но, по-моему, тринадцать лет не тот возраст, когда хочется краситься незаметно и вести себя тихо и
спокойно. Зато сейчас я пришла к тому же нейтральному макияжу, так что всему своё время — и
это прекрасно.

У Вероники есть своя детская косметика — в основном тени и блёстки. Она очень любит
экспериментировать с цветом и с разным нестандартным макияжем. В последнее время её любимый образ — это розовые тени на глазах и зелёные румяна на щечках. Но лицом Ника не
ограничивается — очень любит рисовать на руках, конечно же, яркими цветами. Ей интересно
учиться — вместо со мной она рассматривает работы визажистов и бьюти-блогеров из инстаграма,
смотрит, как крашусь я. Сейчас мне всё это очень нравится — интересно смотреть на её самостоятельное творчество или делать что-то вместе. Этим летом на отдыхе мы
развлекались тем, что клеили друг другу стразы на лицо и вместе так и ходили.
Когда она впервые добралась до моих теней, стало понятно, что ей нужна своя собственная
косметика — практически весь понравившийся цвет он выскребла и вымазала на себя. Маминой
косметичке тоже достаётся: Ника любит позаимствовать мои помады.

Не знаю, как буду относиться к её бьюти и остальным экспериментам в будущем — учитывая, какая я была буйная, у меня есть все шансы получить лет через десять маленькую
революционерку. Планирую поддерживать или реагировать нейтрально, но, как говорится, «не
говори гоп, пока не перепрыгнешь», буду решать проблемы по мере их поступления.
По поводу старых устоев — я рада и благодарна, что избежала большинства запретов, и рада,
что мы живём в другое время — когда в простые радостные вещи не пытаются вложить
дополнительные смыслы и функции и всё больше людей могут
наслаждаться свободой хотя бы в таких бытовых вещах, как одежда и макияж.