Нет я не выдержу взгляд этот из под бровей

Нет
я не
выдержу
взгляд
этот
из-под
бровей

Глаз
правильный
квадрат
на
пустой
голове

Не
отражается
в них
ни
пряник
ни
плеть

Они
открыты
просто
так
им
все
равно
куда
смотреть

И фонари
умных
слов
светят
там
и тут
– зря!
– там
и тут

Они
как
окна
домов
люди
в них
не
живут

Так
язык
твой
странен
голос
твой
расстроен

Камертон
утерян
твой
настройщик
выскользнул
в двери

Улиц
измерен
конец
но
всякий
раз

Взгляд
упирается
в стену
квадратных
глаз

Мокрое
утро
окно
как
бельмо
в глазу

Серые
глыбы
снов
вижу
я наяву

Так
язык
твой
странен
голос
твой
расстроен

Камертон
утерян
твой
настройщик
выскользнул
в двери

“Я тебя так ненавижу, что, наверное, влюблюсь”

71 часть

Предыдущая часть

Начало

https://www.firestock.ru/

В первый момент опешив от наглости, с которой позволил себе разговаривать с ней староста, Ольга Павловна быстро убедила себя, что ослышалась и, выдохнув резко терзающие ее думы, продолжила холодно и деловито отдавать распоряжения относительно похорон.

Родни у Егора мало, да и то дальняя, поэтому закопать его можно по-тихому уже послезавтра, предварительно вызвав местного священника, чтобы позаботился о душе усопшего.

Самого Егора Николаевой было ни жаль. Злой никчёмный мужик. Но исполнитель её, Ольги Павловны, особых поручений превосходный. К кому теперь обратиться? Кому в округе она сможет доверять так же, как и ему.

Данила Иванович, выпучив глубокопосаженные глаза, какое-то время недоумевал, отчего его важные слова не произвели на барыню должного эффекта, набрался смелости, и, предварительно убедившись в отсутствии лишних ушей в вестибюле, убедительно продолжил гнуть свою линию.

-Простите великодушно, Ольга Павловна, но нельзя Егорку хоронить. Доследование должно быть. Если, конечно, он не сам… по пьянке…

Здесь уже делать вид, что ничего особенного не случилось, было невозможно. Ольга Павловна внимательно посмотрела на старосту и вкрадчивым, не своим голосом спросила.

-Хватит паясничать, Данила Иванович. Говори прямо, что тебе известно. Не юли. Не люблю этого.

Дарила Иванович часто заморгал, как будто соринка ему в глаз попала.

-Так я ж прямо и говорю. Иду я, значит, к Андрею Александровичу с докладом, как он просил давеча…

-Это я уже уяснила, – оборвала его Ольга Павловна. – Дальше, что? Не тяни, а то всыпать прикажу.

За всю свою тридцатисемилетнюю жизнь Данила Иванович счастливо избегал позорной порки. Не планировал он её испробовать и теперь, поэтому заговорил торопливо, захлебываясь словами и мыслями.

-Я сейчас… я быстро, – затараторил он. – Иду и вижу – лежит Егорка мертвый. На голове рана, морда в крови, а рядом камень валятся. Тоже, значит, в крови. Я сразу смекнул, что его этим камнем-то и пристукнули… или сам упал на него… по пьянке. Это, как посмотреть, – снова перешёл он на полунамеки, которые Николаева быстро пресекла.

-Так сам он упал или не сам? – а внутри она сжалась вся, почти по-бабьи – нет, определённо это дело замять надо. Не простит ей Павел Аполлонович убийства во время помолвки его дочери.

Определившись вконец со своими намерениями, Данила Иванович отошёл от крепкой по ощущениям, хотя и хрупкой на вид руки Ольги Павловны и высказался, как на духу.

-Ну, это, Ольга Павловна, вам, думаю, виднее. Вы же там были.

-Я? – изумилась Николаева. – Ты что несёшь, несчастный? Я и знать не знаю, где все это злодейство или несчастье – уж не пойму – произошло.

-В саду, недалеко от церкви, – с готовностью пояснил Дарила Иванович. – Там я пух от вашего платка и нашёл. В руке у Егорки.

В первую секунду Ольга Павловна непроизвольно потянулась к шее (своей, надо заметить), но вспомнила, что сегодня платка не надевала вовсе. Тогда, что несёт этот безумный?

А староста молчание барыни расценил, как благоприятное для себя обстоятельство, и воодушевлённый продолжил.

-Я как в холл к вам вошел, платок увидел, сразу смекнул, в чем дело. Но подумал, что не гоже все, что знаю, людям посторонним сообщать. Лучше промеж собой решить. Ведь, да? – и он по привычке заискивающе опустил ресницы.

Проследив за его взглядом, Ольга Павловна увидела пуховый платок Елены Дмитриевны, который сама сюда бросила утром, когда они вели обессиленную обмороком даму в комнаты.

Вот, значит, как! Ольга Павловна вздохнула с облегчением и удовольствием. Это же отличные новости. Ах, Данила Иванович, Данила Иванович, удалось барыню уважить, настроение поднять. Такой козырь против Павла Аполлоновича, такой подарок.

С изумлением наблюдал староста, как расцветают весенние розы на лице хозяйки. Вот, оказывается, как душегубцы злодейству своему радуются.

Решив оставить на досуг обдумывание причин, толкнувших слабенькую жену Рогинского на убийство Егорки, Ольга Павловна бережно взяла шаль, обернулась к старосте и сказала.

-Ошибся ты, Данила Иванович, не мой это платок.

-Но как же так.. как.. вот же… и в руке у него, – потеряв дар речи от ужаса при мысли, что действительно что-то попутал, староста пошел спиной вперед, надеясь еще до того, как обнаружится дверь. провалиться сквозь землю самостоятельно.

Однако Ольга Павловна не была настроена с ним ругаться.

-Ты ошибся, – повторила она без злобы. – Это не мой платок. А касаемо пуха – так Егор еще с утра чудил – платье, вон, нашей Марии Игоревне испортил. Может, и платок тогда полапать успел. Ты вот что, голубчик, – Ольге Павловне не терпелось избавиться от старосты, – ступай, займись похоронами. Деньги на расходы тебе ключница выделит. А все, что лишнее – себе за труды возьми. Понял?

Как уж тут не понять. Все-таки дала ему барыня взятку. А зачем ему деньги давать, коли не нее платок? Непонятно.

-Пьяное дело, оно такое., – зачем-то сказал Данила Иванович, нахлобучил картуз и поспешил скрыться с глаз, довольный, что дело вышло именно так, а не иначе.

А, тем временем, в столовой после ухода хозяйки воцарилось молчание, прерываемое причмокиванием Павла Аполлоновича, оценившего вино Николаевых по достоинству. Нарушить гнетущую тишину решила Анна, положив конец сомнениям Андрея.

-А ведь мой братец бал в вашу честь устроить хотел. Ты уже обрадовал Наталью Павловну, Андрей?

Бросив исподлобья на сестру полный досады взгляд, который успела перехватить Маша (а, может, и Наталья Павловна, да виду не подала), Николаев понял, что отпираться теперь уже некуда. Тупик.

-Да, все верно. Правда, это был сюрприз, – не сдержал он неудовольствия болтливостью сестры.

-Бал – это прекрасно, – мило улыбнулась Наталья Павловна. – Вы так не считаете, Мария Игоревна? – резко повернулась она к Маше и улыбнулась еще слаще. – Вы ведь любите танцевать? Или в вашем возрасте.., – тут она притихла, словно сообразила, что сказала бестактность, но ни тени раскаяния не увидела Маша на ее лице.

-Искусство танца, – медленно начала Маша, вскипая, – как и многие другие вещи, например, умение общаться с людьми, особенно противоположного пола, с возрастом, а с стало быть и опытом, становится только лучше. Так, что берегитесь меня, Наталья Павловна, – вложила Маша в эти слова больше, чем сказала. Но тут же добавила. – Я вас еще перепляшу.

-Не сомневаюсь, – кивнула невеста Николаева, давая понять, что поняла Машу правильно.

После завтрака Николаев, Анна и Наталья Павловна отправились смотреть усадьбу и окрестности. Маша отказалась их сопровождать, сославшись на возраст и связанную с ним усталость.

-Идите без меня – вы молодые, веселитесь, – язвительно бросила она, одарив Николаева щедрой порцией яда во взгляде.

На самом деле Маша, естественно, не собиралась отдыхать. Она планировала найти Вилену, куда бы она, черт ее подери, не запропастилась. Но искать Вилену не пришлось.

Когда Маша вернулась в спальню, она нашла Агафью в кресле у окна. Та печально смотрела на улицу и грызла репу.

Продолжение

Рассказ.

Начало.

Предыдущая глава.

Эта глава практически полностью посвящена “Великому и ужасному” – Виктору Николаевичу. Этот человек – ходячая дихотомия… Какое счастье, что он не читает Дзен! (Он вообще по-моему ничего не читает, кроме документов). А если вдруг прочитает и узнает себя… Ну что ж, – “Привет, Виктор Николаевич! И спасибо Вам за всё!”.

С Виктором Николаевичем у нас складывались неоднозначные отношения. Я не смогу их описать даже десятком фраз… Даже сотней.

Нужно сказать, что характер у него премерзкий. С одной стороны. А с другой стороны – чудесный. Этот человек умудрялся сочетать в себе такие качества как великодушие и … низость. Он мог помочь больной бабульке, выделив ей денег на лечение (инкогнито) или поддержать морально в тяжелой жизненной ситуации и в то же время пройтись “катком” по молодой секретарше, буквально “размазывая её по полу”. Он не терпел подхалимажа и льстивых фальшивых улыбок. Но всем своим поведением требовал их.

Фото из открытых источников. Это актёр Келси Греммер… Ну очень похож…

Я его ненавидела… И уважала. Уважала как личность, как человека сильного и целеустремленного. Он был невероятно умён и так же везуч. У него была бульдожья деловая хватка. Он был хитер и умело манипулировал людьми. Иногда мне казалось, что он видит их насквозь.

А ещё он был ответственным за тех, кого “приручил”. Я узнала, что кроме меня, в его компании на хорошей должности работает бывший таксист (его Виктор Николаевич как и меня взял на работу сам) и бывшая уборщица (да, да!). Что он видел в людях, я не знаю. Но что то видел и по-своему, может грубо и слишком жестко, помогал им. И, нужно сказать, не ошибался. И Николай и Ирина Геннадьевна были просто “бультерьерами” в работе.

В первое время мне было очень тяжело. При любом моём промахе он обрушивался бетонной тяжестью и требовал, требовал, ТРЕБОВАЛ! Я пищала, пыхтела и стонала, но делала.

Через время, когда я уже стала входить в курс дел, я начала что то неуверенно попискивать в ответ. Он злился, но выслушивал. Объяснял, иногда даже по несколько раз, поправлял, убеждал. Ругался и опять ТРЕБОВАЛ.

Кто то скорее всего поинтересуется. Почему САМ. Почему не мой непосредственный начальник? Ответа нет. Я не знаю. Он так решил. Сказал сразу, в первый же день – “Будут вопросы, проблемы, заходи СРАЗУ ко мне”. Ну, я и заходила.

В конце лета я поступила в Финансово-экономический университет (не без помощи и “пинка” от Виктора Николаевича, разумеется) на факультет менеджмента. Училась я заочно и работе моя учёба не мешала, зато я стала лучше понимать, что я делаю и для чего.

Дома всё было чудесно. Тётя Галя (золотой человек! Какое счастье, что она появилась в моей жизни!) подтянула Матвея и он учился просто отлично! Добрая женщина так полюбила моего сына, что проводила практически всё время с ним, даже уводила его в школу и встречала. Летом они подолгу гуляли, ходили в музеи, на выставки, в кино и парки (конечно же деньги на все развлечения давала я). Так же я настояла, чтобы мы питались все вместе. Тётя Галя стала мне родной и мне было стыдно разделять продукты на “её” и “наши”… А ещё, она очень поддерживала меня. Когда после очередного “фееричного” общения со своим директором я приходила домой, она всегда могла выслушать, поддержать, успокоить и дать добрый совет.

Поэтому, имея такой надежный “тыл” я смогла с головой погрузиться в работу и учебу.

Нужно сказать что я вникла в работу довольно быстро. На это мне потребовалось семь месяцев (кто то скажет – “ХА! Семь месяцев!!!” – НО. Где культура и где коммерция. Тем более строительство многоэтажных жилых комплексов. Для меня всё было ново и непонятно). Ирина Геннадьевна (а именно она была начальником коммерческого отдела, а я была её помощником) уехала возглавлять новый филиал в другой город. Виктор Николаевич изначально планировал меня на её место. И вот этот день настал…

И тут началось самое интересное!

Мы не могли с ним сосуществовать мирно. Мы всё время ругались. И если в первое время я ничего не понимала и молчала “в тряпочку”, то когда разобралась во всех тонкостях (и поняла, что да, это моё! Мне это нравится и я, да, понимаю!) я стала с ним спорить и доказывать свою точку зрения и своё видение того как “правильно”. Ведь он сам всегда требовал “свежий взгляд”.

Мы могли спорить часами. Он кричал, топотал ногами, рисовал мне схемы на доске… Я тыкала ему пальцами в договора, говорила что, то или это невозможно, а есть только один выход – такой-то… Или ещё вот этот, но он сложнее… Стирала его схемы и рисовала свои… Он пыхтел, ворчал, хлопал по столу ладонью, грозился ударить меня стулом…

Я выскакивала из кабинета, громко хлопнув дверью. Уходила в свой кабинет и там плакала от злости и бессилия. От того, что не могу ему ничего доказать.

Фото из открытых источников.

В эти моменты офис замирал… И как будто вымирал…

А вечером, под конец рабочего дня, Виктор Николаевич заглядывал ко мне (по пути домой) и с ухмылкой говорил:

-Ладно. Делай как считаешь нужным. Но если что, семь шкур с тебя спущу!

И уходил, довольно улыбаясь… УУУУ! Вампирюга!

А может он таким образом воспитывал во мне характер и твёрдость? Или, как до меня дошло позже “растил специалиста под себя”.

Он мог бы уже уволить меня десять тысяч раз. Но я видела. По каким то едва заметным взглядам, жестам… Я видела – ОН ДОВОЛЕН МНОЙ КАК РАБОТНИКОМ. А наши перепалки… Они словно добавляли ему сил и придавали хорошего настроения. Вот вот, вампирюга и есть.

И кстати, он никогда не признавал свою неправоту. Категорически! Никогда. И тем более никогда не извинялся, после того как доводил меня чуть ли не до нервного срыва, а в итоге я оказывалась права… Ну да. Кто он и кто я. Обидно. Но как то раз, совершенно спокойно уволил финансового директора только за то, что тот во время совещания сказал обращаясь ко мне:

-Вот ты тут умно рассуждаешь и даешь советы. Строишь планы на освоение миллионов. С чего ты, бывшая официантка, взяла, что компания будет тратить эти самые миллионы на твои бредовые идеи?

Я поперхнулась вдохом. Унизительно…Обидно и неприятно… А Виктор Николаевич, спокойным голосом, даже не отрывая взгляд от бумаг, которые просматривал, произнёс:

-Игорь Иванович. Ваши услуги больше не требуются. Вы можете получить расчёт в любое время.

-Но! Виктор Николаевич! Я только хотел…

Тяжелый взгляд из под бровей.

-Позвать Лилию в свою организацию было МОИМ решением. А Я НИКОГДА не ошибаюсь в людях. Всего доброго Игорь. – И опять взгляд “Вякнешь – сожру”… А ведь финансовый директор это тебе не секретарь… Какие “кнопки влияния” он на них имел? И ведь никто даже слова не сказал… (Хотя… Скорее всего он разозлился только потому, что кто то посмел подвергнуть сомнению ЕГО решение).

У меня было такое чувство, что этот человек ходит по тонкому льду в бетонных ботинках да ещё и с мешком цемента на плечах… За что он держался? Что не давало ему провалиться? А он к тому же ещё нагло хохотал опасностям в лицо…

Ну вот. Такой человек. Многогранный. Где то отвратительный, где то хороший. Живущий по своим правилам. Тяжелый. Временами даже гадкий и невыносимый. Но НАСТОЯЩИЙ. Никогда не претворяющийся. Живой. И неправильный. Как, впрочем, и мы все.

Сколько слов я написала. А ведь и десятой доли того, что представляет из себя эта личность, раскрыть не смогла. Видимо речевой запас не позволяет).

А вообще… Каждый – уникален. Именно тем, чем не похож на других. В душе, очень глубоко, мы все разные. Кто то позволяет себе быть самим собой, а кто то нет.

И пусть мы разные. Но жить лучше хотят ВСЕ.

И поэтому, думать о лучшем нужно всем и всегда! И тогда это “Лучшее” обязательно придёт! Пусть через боль, проблемы и сложные ситуации. Но придёт.

Я ЭТО ТОЧНО ЗНАЮ! ПРОВЕРЕНО НА СЕБЕ!

Продолжение.

Все мы наполнены и плохим и хорошим… И только наше решение, что показывать окружающим, а что прятать от них. А кто то и не задумывается об этом…

Ну и как всегда (Дзен говорит что так надо, так правильно) – Не забываем про пальчик! А уж куда его направить, вверх или вниз, решать только Вам!

Всем счастья, хорошего настроения и… ДЕНЕГ ПОБОЛЬШЕ))).