Иностранцы иностранки нет от пяток до бровей

Заголовок фельетона Д. Беляева “Стиляга” и иллюстрация к нему: танцующие стиляга и “Мумочка”. Март 1949 года

Существовала ли ещё социальная “модель Ленина-Рахметова” в СССР начала и середины 50-х годов? Да, существовала, хотя постепенно она становилась “уходящей натурой”. В этой серии я уже приводил показательную цитату о том, как одевались и как вообще держали себя в быту старые большевики и революционеры в середине 50-х годов.
“В 1955 году отмечалось пятидесятилетие Первой русской революции. Я был в составе «хозяйственного взвода», «обслуги». Мы встречали нескольких приглашённых участников событий 1905 года, членов первого Петербургского совета рабочих депутатов и рабочих, входивших в большевистскую так называемую Боевую группу. Они должны были занять места в первом ряду президиума большого конференц-зала АН СССР с наведёнными на них осветительными приборами и громадными кинокамерами того времени. Но когда мы помогли им раздеться, оказалось, что это невозможно: под пальто на них были вязаные кофты, может быть, даже женские, фуфайки. Помню старика в широких лыжных шароварах. Костюмной пары из брюк и пиджака, которая тогда служила «выходной», ни на одном из них не было. Председательствовавший на конференции академик И. И. Минц сказал несколько строгих слов присутствовавшему секретарю горкома. И нам, «обслуге», было поручено сообщить старикам, что завтра утром их будут ждать в голубом зале Гостиного двора, где их всех оденут и обуют за партийный счёт. Не только не советуясь друг с другом, но, даже не переглянувшись, все они поблагодарили и вежливо отказались. Эти люди прошли через все испытания своей жизни в нерушимой убеждённости в том, что проливали кровь свою и чужую в борьбе за революционные идеалы, а не за пропуск в обкомовский распределитель”.
Александр Коммари kommari по поводу этой цитаты заметил, что “это в общем-то всё, что вам нужно знать о большевиках”. Как известно, палеонтологи со времён Жоржа Кювье умели по одной косточке выстроить весь облик вымершего животного. Но в исторической эволюции модели социального и классового поведения заданы ничуть не менее жёстко, чем формы организмов в живой природе. Так что и историки могут по одной небольшой детали, при желании, достроить “модель Ленина-Рахметова” в её полном виде.
Как уже говорилось, в 20-е годы классическую “модель Ленина-Рахметова” потеснила модель “галстучника”. Но, в сущности, она не была её полной противоположностью, а скорее, чем-то средним между двумя полюсами. Поэтому на рубеже 40-х и 50-х годов в обществе возник социальный запрос на новую модель поведения, и уже не умеренную, как “галстучники” 20-х годов, а наоборот, кричаще-вызывающую, шокирующую, эпатирующую своей открытой любовью к шику и “красивой жизни”, действующую почти как “пощёчина общественному вкусу”. Требовался антипод “модели Ленина-Рахметова”, во всём ей противоположный. “Поклоняющийся всему, что та сожигала, и сожигающий всё, чему та поклонялась”. И такая модель появилась… Случилось это довольно скоро после войны.
Речь идёт, как уже, вероятно, понял читатель, о модели поведения, названной в 1949 году “стиляга”. Само это слово и название придумали противники такого поведения. А уж потом по всей стране появились молодые люди, которые принялись гордо повторять: “Да, мы стиляги!”. Впрочем, случай в истории нередкий – ведь такие слова, как “нигилисты” или “бешеные” тоже придумали противники этих течений. Известно, кто и когда это сделал – фельетонист Дмитрий Беляев в своём очерке в журнале “Крокодил” за 10 марта 1949 года. В фельетоне Беляева стиляга описывался так: “В дверях зала показался юноша. Он имел изумительно нелепый вид: спина куртки ярко-оранжевая, а рукава и полы зелёные; таких широченных штанов канареечно-горохового цвета я не видел даже в годы знаменитого клёша; ботинки на нём представляли собой хитроумную комбинацию из чёрного лака и красной замши. Юноша опёрся о косяк двери и каким-то на редкость развязным движением закинул правую ногу на левую, после чего обнаружились носки, которые, казалось, сделаны из кусочков американского флага, – так они были ярки… Когда он подошёл, нас обдало таким запахом парфюмерии, что я невольно подумал: “Наверное, ходячая реклама ТЭЖЭ”…
— А, стиляга, пожаловал! Почему на доклад опоздал?— спросил кто-то из нашей компании.
— Мои вам пять с кисточкой! — ответил юноша. — Опоздал сознательно: боялся сломать скулы от зевоты и скуки… Мумочку не видели?
— Нет, не появлялась.
— Жаль, танцевать не с кем.”

Карикатура на стилягу 1957 года

Рисунок 1959 года. Модный галстук, нередко — с вышитым изображением обезьяны, и ботинки на преувеличенно толстой подошве белого цвета (“манной каше”) — были в числе характерных отличительных примет стиляги

Во всех этих незначительных как будто подробностях мы видим характеристические признаки социального поведения стиляги. Хорошая, стильная, а значит, очевидно, дорогая одежда. Носки по расцветке напоминают “американский флаг” — и это вовсе не случайное совпадение и обмолвка, а многозначительный намёк. Ведь в дальнейшем стиляги использовали также самоназвание “штатники”, то есть поклонники культуры и искусства Соединённых Штатов. Любую главную улицу в любом городе СССР, от Москвы до какого-нибудь заштатного городишки, они именовали на своём сленге “Бродом”, то есть Бродвеем…
Слово “чувак”, которое они тоже активно использовали для самообозначения, расшифровывали как “человек, уважающий американскую культуру”.
Писатель Лев Кассиль в 1958 году писал: “Чем, например, смешны наши пресловутые “стиляги” и так называемые “фифы”? Беда ведь не в том, что они изо всех сил тщатся следовать за последними капризами заграничной моды, при этом, конечно, всегда почти опаздывая примерно годика на два, и выглядят, так сказать, парижскими франтами позапрошлого года… Дело не в длине пиджака, чрезмерной узости брючек или юбок или, наоборот, в необозримой широте клешей! Бог с ними… Дело не в фасонах. Но беда в том, что эдакий хлыщ или подобная модница старается выглядеть иностранцами на нашей улице. Они и особую манеру речи себе присваивают с каким-то импортным шиком, который переняли с экрана, где шла заграничная, не дублированная на русский язык кинокартина. И походку-то они себе вырабатывают какую-то разухабисто-расслабленную: дескать, обошли они чуть ли не весь мир на своих рубчатых подошвах, всё на свете видели, всё им наскучило, вот и притомились…”

Карикатура Кукрыниксов (январь 1960) со стихами Эмиля Кроткого “Поганки”:
Иностранцы?! Иностранки?!
Нет! От пяток до бровей
Это местные поганки,
Доморощенный “Бродвей”.
На левом рисунке 1963 года стилягу изобличает пёстрая гавайская рубашка (“гавайка”).

Следующая важная черта “стиляги”, которую тоже отмечал Беляев, — аполитичность. Он “боялся сломать скулы от зевоты и скуки”, слушая официальный доклад. В 90-е годы я беседовал с одним немолодым уже человеком, бывшим стилягой. Назовём его Александром М. Ему было тогда около 60 лет. Он рассказывал: “Я был стилягой — и крутым! Вначале стилягой, потом чуваком”. (Затем, добавлю от себя, он стал диссидентом и отбыл за это лагерный срок). Он описал единственную или почти единственную парикмахерскую в Москве, где ему делали настоящую стиляжную причёску, и как там всё было красиво: когда он садился в кресло, то мастер поворачивал зеркала так, что перед ним открывалось уходящее вдаль бесчисленное количество его отражений. И стал напевать запомнившуюся ему песенку “чуваков” тех лет:
Партия сказала: “Надо!”,
Комсомол ответил: “Есть!”.
Чуваки сказали: “На&уй
Нам такая честь!”.
Такие песни пелись в своём кругу, а открыто и легально подобное отношение можно было в то время выразить только в форме “аполитичности”.
“В это время в зале показалась девушка, по виду спорхнувшая с обложки журнала мод. Юноша гаркнул на весь зал:
— Мума! Мумочка! Кис-кис-кис!..
Он поманил пальцем…
— Топнем, Мума?
— С удовольствием, стилягочка!”
“Спорхнувшая с обложки журнала мод…” Советские журналы мод того времени — особая тема. Может показаться странным, что сатирики высмеивали то, что журналы мод, наоборот, проповедовали. Но так было… Впрочем, модель журналов мод 40-х годов всё же, пожалуй, ближе к “галстучнику”, нежели к “стиляге”.

Обложка и одна из страниц советского журнала мод 1945 года. Так, по мысли авторов журнала, должны были выглядеть модно одетые советские джентльмены и дамы образца победного 1945 года

Слева — “новинка” моды, женская вуаль (из советского журнала мод), справа — карикатура на женщину, носящую вуаль. Оба рисунка — конца 1945 года

“Стилягами называют сами себя подобные типы, на своём птичьем языке. Они, видите ли, выработали свой особый стиль в одежде, в разговорах, в манерах. Главное в их “стиле” — не походить на обыкновенных людей”.

Весьма важная деталь модели. Стиляги со снисходительным презрением относились к обыкновенным людям, которых они на своём сленге именовали “жлобами”.

“– Теперь вы знаете, что такое стиляга? – спросил сосед-студент. – Как видите, тип довольно редкостный… Однако находятся такие девушки и парни, которые завидуют стилягам и мумочкам.
– Завидовать? Этой мерзости? – воскликнула с негодованием одна из девушек. – Мне лично плюнуть хочется”.

Можно отметить следующую занятную параллель. Обе модели – и Рахметова, и анти-Рахметова, или стиляги – родились первоначально умозрительно, как литературные образы. У фельетона Беляева, судя по всему, был реальный прототип. Точно так же, как был он и у Рахметова — загадочный молодой купец Бахметьев, пожертвовавший всё своё состояние Герцену, на революцию. Отличие было только в том, что модель “анти-Рахметова” была создана вовсе не её сторонниками, и они не писали “Что делать?”, ни чернышевское, ни ленинское. Они скорее писали “Что не делать?”, но “что-то пошло не так”…
Дальше – сходство: обе модели, как паззлы или как конструкторы, были собраны из кусочков реальности. Они отнюдь не были “взяты с потолка”: авторы лишь сфокусировали то, что в виде осколков и отдельных черт уже существовало в окружавшей их классовой действительности. Получились цельные, непротиворечивые и, главное, вполне жизнеспособные социальные организмы – Рахметова и “стиляги”. А затем… затем случилось “чудо”: обе модели сошли с бумажных страниц, обрели плоть и кровь и зажили собственной жизнью.
Итак, пока что мы пронаблюдали рождение модели “анти-Рахметова”, или стиляги. Правда, у образа Беляева имелся один существенный пробел: неясно было, откуда в советском обществе взялся описанный им колоритный персонаж. Этот пробел спустя несколько лет восполнил советский художник Борис Пророков, которого вполне можно считать вторым “крестным отцом” стиляги. Он дал этому образу, без преувеличения, простую и ясную классовую характеристику, о чём пойдёт речь далее.
А пока закончу ещё одним небольшим личным воспоминанием: я впервые познакомился с очерком Беляева ещё в 70-е годы, и не по старым подшивкам “Крокодила”, а по сборнику фельетонов Беляева, вышедшему в 1961 году в “Библиотеке Крокодила”. Купили и сохранили эту брошюрку в мягкой обложке, разумеется, именно ради очерка про “Стилягу”. Она стояла на полке в том же самом книжном шкафу, где на другой полке стояло “Что делать?” Чернышевского… Две противоположные модели поведения спокойно соседствовали рядом…
Конечно, могут сказать: да правомерно ли ставить рядом эти две модели, разве значение их в истории сравнимо? Об этом мы поговорим далее, хотя уже ясно, что их исторический знак при этом обратен…

Рисунок Константина Ротова, 1958 год

UPD. Более чем красноречивый отрывок из книги Василия Аксёнова (тоже бывшего стиляги) “В поисках грустного бэби”:
“В 1952 году девятнадцатилетним провинциальным студентом случилось мне попасть в московское «высшее общество». Это была вечеринка в доме крупнейшего дипломата, и общество состояло в основном из дипломатических отпрысков и их «чувих»… Девушка, с которой я танцевал, задала мне страшный вопрос:
– Вы любите Соединенные Штаты Америки?..
Я промычал что-то нечленораздельное…
– Я люблю Соединенные Штаты Америки! – Девушка, которую я весьма осторожно поворачивал в танце, с вызовом подняла кукольное личико. – Ненавижу Советский Союз и обожаю Америку!
Потрясённый таким бесстрашием, я не мог и слова вымолвить. Она презрительно меня покинула. Провинциальный стиляжка «не тянет»!
…Наша компания в Казани тоже изо всех сил тянулась к этой моде. Девушки вязали нам свитера с оленями и вышивали галстуки с ковбоями и кактусами, но всё это было подделкой, «самостроком», а здесь всё было настоящее, американское.
– Вот это класс! – сказал я своему товарищу, который привёл меня на вечеринку. – Вот это стиляги!
– Мы не стиляги, – высокомерно поправил меня товарищ. Он явно играл здесь второстепенную роль, хотя и старался вовсю соответствовать. – Мы – штатники!
Это был, как выяснилось, один из кружков московских американофилов. Любовь их к Штатам простиралась настолько далеко, что они попросту отвергали всё неамериканское, будь то даже французское. Позором считалось, например, появиться в рубашке с пуговицами, пришитыми не на четыре дырочки, а на три или две. «Эге, старичок, – сказали бы друзья-штатники, – что-то не клёво у тебя получается, не по–штатски»…
Та вечеринка завершилась феерическим буги-вуги с подбросами. Я, конечно, в этом не принимал участия, а только лишь восторженно смотрел, как взлетают к потолку юбки моей недавней партнёрши. Под юбками тоже всё было настоящее! Впоследствии я узнал, что девчонка была дочерью большого кагэбэшника. В разгар холодной войны Соединенные Штаты и не подозревали, сколько у них поклонников среди правящей советской элиты.”

Середина 1950-х годов. Фото Томаса Хаммонда (Thomas T. Hammond)

Нужны ли комментарии?..

(Продолжение следует).

Посты по теме:
ПИСЬМО 1.
ПИСЬМО 2.
ПИСЬМО 3. Красота — это повторение
ПИСЬМО 4. Всегда ли красота целесообразна?
ПИСЬМО 5. Есть ли в природе реклама?
ПИСЬМО 6. Есть ли у животных эстетическое чувство?
ПИСЬМО 7. Почему красота может “погубить мир”?
ПИСЬМО 8. Красивы ли “Черёмушки”?
ПИСЬМО 9. Аскеты и жизнелюбы
ПИСЬМО 10. Аскетизм и жизнелюбие в истории классов
ПИСЬМО 11. Аскетизм Рахметова
ПИСЬМО 12. Аскетизм Ленина
ПИСЬМО 13. Аскетизм Ленина (окончание)
ПИСЬМО 14. “Модель Ленина-Рахметова” после революции
ПИСЬМО 15. “Великая галстучная дискуссия”
ПИСЬМО 16. Сражение вокруг канарейки
ПИСЬМО 17. “Стиляга” против “Рахметова”
ПИСЬМО 18. Папина “Победа”
ПИСЬМО 19. Стиляги, инкруаябли, мервейёзы и “балы жертв”
ПИСЬМО 20. Модель “Ленина-Рахметова” в 60-е и 70-е годы
ПИСЬМО 21. Победа “стиляг”
ПИСЬМО 22. Краткое содержание предыдущих писем
ПИСЬМО 23. Закон Энгельса, или “Два шага вперёд, шаг назад”
ПИСЬМО 24. Нигилизм в истории красных и ранних христиан
ПИСЬМО 25. Ещё о неизбежности “контрреволюции”
ПИСЬМО 26. Победили ли стиляги? (Краткий обзор откликов)

Источник

Какой была мода второй половины 1940-х? Эпоха противоречива: с одной стороны страна восстанавливается после войны и людям вроде бы не до красивых нарядов. С другой — когда, как не сейчас, свободно вздохнуть и вспомнить, что одежда может быть способом самовыражения: не только практичной, но и красивой. VATNIKSTAN рассказывает о модных тенденциях послевоенного периода, влиянии трофейного кино на массовую моду и стилягах.

Модные тенденции второй половины 40-х

Во второй половине 40-х мода в СССР остаётся уделом «избранных», преимущественно женщин и горожан: одежды не хватает, поэтому практичность и долговечность большинство людей ценят сильнее красоты.

Государство в этот период признаёт важность моды: она представляется партийцам одним из средств пропаганды и даже орудием борьбы в Холодной войне. Правительство хотело, чтобы в СССР шили современные наряды по собственным эскизам, а не копировали Запад. Для этого в 1944 году начал работу Московский дом моделей одежды. Под его руководством советская швейная промышленность должна была стать «синтезом лучшей мировой и отечественной практики».

Журнал Московского дома моделей

Пожалуй, главная тенденция массовой моды конца 40-х — подражание западным образам, которые советские граждане узнавали из кинематографа. Трофейные ленты показывали в кино без уточнения, в какой стране они сняты. Показу предшествовали титры: «Этот фильм взят в качестве трофея после разгрома Советской Армией немецко-фашистских войск под Берлином в 1945 году». Больше всего зрителей привлекали развлекательные, познавательные и музыкальные ленты: «Индийская гробница», «Охотники за каучуком», «Тоска», «Чио-Чио-сан», «Девушка моей мечты», а также биографии Рембрандта, Моцарта, Шиллера. Кино было не только вариантом времяпрепровождения, но и источником вдохновения. Так, советские модницы вдохновлялись образами немецких актрис, подражали их нарядам и причёскам.

Немецкая актриса Марика Рекк в Девушка моей мечты 1944

Значение трофеев для моды упоминал и Эдуард Лимонов в книге «У нас была великая эпоха»:

«На барахолках страны приземлились и пошли по рукам платья, костюмы, пальто для всех полов и возрастов — “трофейное барахло”, вывезенное солдатами в вещевых мешках из покорённой Германии… Каталогом и гидом для путешествий по морю кожаных тирольских шорт, румынских, итальянских и венгерских военных пальто и детских берлинских костюмчиков служили американские фильмы… Глядя на голливудских девушек и суровых гангстеров в двубортных костюмах и шляпах, запоминала русская молодёжь модели одежды».

Одежду на заказ в этот период почти не шьют: для большинства это слишком дорого. Начинается массовый пошив готовой одежды, из многообразия которой предлагалось формировать собственный стиль.

Московский дом моделей одежды

Можно предположить, что в катастрофически трудные годы войны развитие моды в Советском Союзе остановилось. Однако это правда только наполовину. Возрождение отрасли ожидаемо стартовало в Москве. Уже в 1944 в столице начал работу Московский дом моделей одежды (МДМО). Перед этим учреждением Правительство ставило несколько задач: создание новых современных моделей, внедрение их в массовое швейное производство, а также контроль предприятий в сфере лёгкой промышленности. Если первые два направления давались учреждению относительно легко и вписывались в видение его руководителей, но для контроля у Дома моделей не было ни ресурсов, ни полномочий. Эти противоречия сохранятся на протяжении всех десятилетий работы МДМО.

Дом моделей создавали на базе ведущих столичных учреждений моды 1930-х годов: художественного ателье на Кузнецком мосту и треста «Мосиндодежда».

Здание дома моделей на Кузнецком мосту

Сложилась двойственная ситуация: государство хотело развивать моду, но не имело для этого денег. У Дома моделей не было собственной машины, а за помещение на Кузнецком мосту пришлось побороться с военными учреждениями. Планировалось, что МДМО будет разрабатывать модели одежды для швейных фабрик, а те будут платить ему за новые выкройки. Учреждение должно было стать самоокупаемым: не требовать на свою деятельность денег из бюджета. На практике схема оказалась нерабочей, потому что швейные предприятия не хотели покупать новинки и шили по старым образцам 20-х и 30-х годов.

Источником дохода Дома моделей в годы войны стали заказы Главособторга. Работники МДМО не только разрабатывали эскизы новой одежды, но и сами шили её небольшими партиями. Хотя изначально такая задача перед ним не ставилась. В 1945–47 МДМО перестроится на гражданскую одежду и снова будет производить самостоятельно (а не только готовить выкройки).

Предполагалось, что после войны Дом моделей создаст концепцию «советской моды». Она должна была стать основой для планирования в лёгкой промышленности на годы вперёд. При этом МДМО настоятельно призывали «не брать иностранные журналы мод и копировать, а создавать своё». Мода рассматривалась как средство пропаганды и источник повышения культуры граждан. Так сформировался основной принцип советского моделирования нарядов: «нужно соединить мечту и фантазию художника с мастерством конструктора и современной техникой производства» (формулу предложила искусствовед-конструктор МДМО Наумова).

Советскую моду, по мнению Правительства, должен был отличать демократизм, массовость, «бессословность» и общедоступность. Таким образом она противопоставлялась «западной» моде, которая, по представлению партийцев, была «привилегированной» и «буржуазной». При этом не запрещалось заимствовать передовой мировой опыт. В общем, сплошные противоречия.

Читайте также: Болит глаз и бровь левая

Для популяризации своей деятельности Дом моделей проводил выставки и показы мод: там представляли новые коллекции. Модные показы сопровождались рассказами искусствоведов, а посетители стационарных выставок могли заполнить анкету, где поделиться мнением о представленной одежде. С 1951 каждый посетитель мог получить консультацию для создания индивидуального стиля.

Дом моделей будет работать несколько десятилетий, а расцвет его деятельности придётся на 1960–70-е годы.

Как выглядели советские модницы

Женщины оставались основными заказчиками модной индустрии. Все, кто мог покупать новую одежду и избавиться от практичных мужеподобных нарядов, при первой же возможности делали это. Речь, конечно, о жительницах крупных городов, где уже работали Дома мод — Москве, Петербурге, Минске, Киеве, Риге, Львове.

Модница второй половины 40-х носила:

подкладные плечи;
расклешённые платья с узкой талией;
юбки и платья длиной чуть ниже колена;
блузки с рукавами-фонариками;
тирольские шляпы;
маленькие шляпки;
туфли на платформе или танкетке.

Набор не случаен: мы уже рассказали о трофейных кинолентах, героини которых блистали именно в таких нарядах. В женскую моду прочно вошли наплечники: они делали силуэт похожим на песочные часы. Их пришивали не только к пальто, но и к блузкам, и платьям. Некоторые историки моды предполагают, что эта тенденция связана с желанием женщин выглядеть сильнее, так это или нет — судить не берёмся. Например, брюки почти не носили, хотя, разумеется, никаких запретов на них не было.

Другой обязательный атрибут модницы — маленькая шляпка: «таблетка» (круглая шляпка сдвинутая на макушку) и «арбузная корка» (полумесяц от уха до уха). Преимущество таких шляпок в том, что большая часть волос остаётся открытой, а значит можно продемонстрировать и причёску, и новый головной убор. Иронично щапочки называли «менингитками», хотя любительницы таких шляпок утверждали, что они отлично оберегают голову от мороза.

Параллельно с немецким стилем в моду вошёл испано-латиноамериканский. Для советских женщин он выражался в юбках и платьях в горошек, беретах и тюрбанах. Последние трудно было найти в продаже, потому их роль исполняла сложенная полоской косынка, которую заматывали на макушке концами вверх.

Если одежду ещё можно было найти в магазинах, то обувь и чулки в послевоенные годы были в остром дефиците. Достать капроновые чулки считалось большой удачей. Впрочем, эта проблема характерна не только нашей страны, а для всей послевоенной Европы. Зарубежные модницы решали проблему творчески: рисовали швы и пятки на ногах или красили кожу в цвет чулок. Делали ли так в СССР, точно неизвестно — найти фотографии или другие источники не удалось. Советские женщины заменяли чулки белыми носочками и носили с туфлями и босоножками.

Мужская мода

Мужская мода развивалась не так бурно, как женская. Большинство мужчин продолжали носить военную форму: не только из-за недостатка новых костюмов, но и из-за популярности образа военного-защитника в целом.

Популярны свободные широкие силуэты, двубортные пиджаки, длинные кожаные пальто и куртки на молнии (их называют «москвички» или «хулиганки»). Во второй половине 1940-х носят рубашки с мягким воротником, укороченные пиджаки, брюки-гольф и вязаные свитера. Галстуки широкие и короткие (противоположность узким галстукам стиляг), узор в горошек или в полоску. Тона преимущественно тёмные, достать костюм светлого оттенка или в полоску считается роскошью. Из головных уборов — фетровые шляпы и кепки-восьмиклинки (в народе «лондонки»).

Стиляги

У большинства сейчас слово «стиляги» прочно ассоциируется с одноимённым фильмом Валерия Тодоровского. В этой музыкальной истории яркие молодые ребята-стиляги противопоставлены скучным и серым комсомольцам. Противостояние в фильме показано гротескно, хотя и в реальности стилягам приходилось убегать от комсомольских активистов.

Общественное мнение нередко видело в стилягах тунеядцев, прохиндеев, хулиганов и, конечно, «подражателей западу». Пожалуй, это стремление выделиться, модно одеться на западный манер и вызывало больше всего недовольства. Внешний вид стиляг высмеивали в карикатурах и фельетонах:

Иностранцы! Иностранки!
Нет! От пяток до бровей
Это местные поганки
Доморощенный Бродвей.

«Бродвеем» на сленге стиляг именовалась правая сторона улицы Горького, одного из главных мест сбора стиляг в столице.

Внешний вид стиляг эволюционировал. В самом начале их облик действительно был почти карикатурным: яркие широкие штаны, мешковатые пиджаки, носки кричащих цветов и широкополые шляпы.

«В дверях зала показался юноша. Он имел изумительно нелепый вид: спина куртки ярко-оранжевая, а рукава и полы зелёные; таких широченных штанов канареечно-горохового цвета я не видел даже в годы знаменитого клёша; ботинки на нем представляли собой хитроумную комбинацию из чёрного лака и красной замши. Юноша опёрся о косяк двери и каким-то на редкость развязным движением закинул правую ногу на левую. Обнаружились носки, которые слепили глаза, до того они были ярки…»

Из воспоминаний Дмитрия Герасимовича Беляева, автора фельетона про стиляг «Типы, уходящие в прошлое».

Ближе к 50-м образ «типичного стиляги» изменился. Стали носить узкие брюки-дудочки, более аккуратные пиджаки с широкими плечами, тонкие галстуки-селёдки, причёска «кок» и лаковые туфли на светлой каучуковой подошве. Девушкам стать «стилягой» было ещё проще: достаточно было ярко накраситься, завить волосы и надеть узкую юбку.

Чего хотели стиляги? Вопрос до сих пор остаётся дискуссионным. Пресса того времени и общественное мнение пытались представить их как лентяев и идейных врагов, которые стремятся подражать «буржуазному образу жизни». Их обвиняли в «низкопоклонстве перед западом» и в том, что они не разделяют коммунистические ценности. Историки видят причину появления такой субкультуры в активизации международных контактов СССР: дипломаты привозили одежду и музыку из зарубежных стран, поэтому их дети стремились вести другой образ жизни.

Можно предположить, что для молодёжи идейная сторона оставалась второстепенной. Стиляги вообще отличались нарочитой аполитичностью. Модная, непохожая на скучную школьную форму одежда, красивые танцы под заграничные ритмы и своя «тусовка» были способом самовыражения и дарили ощущение красивой жизни «как в кино».

Мода второй половины 1940-х характеризуется противоречиями: стремление модно одеваться ограничивалось нехваткой денег, отсутствием товаров, а иногда и общественным мнением (как в случае со стилягами). Жители СССР в поиске новых образов нередко вдохновляются западным кинематографом. Правительство понимало значимость хорошей современной одежды и уже в 1944 учреждает Дом моделей, но нагружает его дополнительными непосильными задачами — контролировать всю швейную промышленность. Дом моделей будет определять модные тенденции следующие несколько десятилетий.

Источник

Подписаться на VATNIKSTAN zen || vk || facebook || telegram